Думаю, многие слышали историю личной жизни писателя Бунина.
Давайте-ка я вам ее сейчас напомню, а повествование свое приправлю авторскими ремарками, хорошо?
Жил-был русский писатель Иван Бунин. Много писал о любви, ее трагедиях и редких мгновениях настоящего счастья. Мужчиной он был эффектным, а собеседником легким и остроумным, - так описывают его современники.
После двух неудачных браков он обвенчался с Верой Николаевной Муромцевой. Племянница председателя Первой Государственной Думы, по воспоминаниям современников, была необычайно хороша собой. Одни отмечали ее «леонардовские» глаза, другие говорили о сходстве с Мадонной, а сам Бунин писал, что «влюбился в этот профиль камеи».
Но никакие глаза не способны долго удерживать интерес мужчины, если они ежедневно смотрят на него снизу вверх. Настало время, когда он с удивлением сказал - «Любить Веру? Как это? Это все равно что любить свою руку или ногу...». Жестоко, но понятно. Ничего нового.
Однажды, в череде случайных муз, сменяющих одна другую, нашлась та, которая захотела остаться подольше. Ею оказалась Галина Кузнецова, восторженный фиалковый взгляд которой заставил биться сердце 56-летнего мужчины сильнее. Ее сияющие глаза (ну куда ж без них!) распахивались в ответ на каждое слово гения. Этого хватило, чтобы сложился нехитрый пазл, старый как мир.
Целый год писатель, как и многие мужчины всех времен, совмещал двух женщин заочно. Но гении они на то и гении - извращение их второе имя. Настал момент, когда наш герой разрываться утомился, и сгенерировал, как ему показалось, умное и элегантное решение - взял да и привел любовницу в свой дом, - знакомьтесь, девочки!
«Галя – моя ученица. Я буду учить ее писать стихи»
А что же Вера Николаевна? Устроила скандал? Быть может, поставила мужа перед жестким выбором? Не угадали — это только необразованные «крестьянки», узнав об измене мужа, топают ногами, ставят ультиматумы и требуют голову соперницы в качестве моральной компенсации. Женщины же интеллигентные, с трепетным сердцем и безграничным самопожертвованием выше всех этих плотских страстей, и когда ими пренебрегают, они либо удивляются:
«Когда близкие люди говорили мне, что я жертвую собой, решаясь жить с ним вне брака, я очень удивлялась», — вспоминала в своих мемуарах Вера Николаевна.
либо безо всякого предварительного изумления смиряются:
«Пусть любит Галину... только бы от этой любви ему было сладостно на душе... — писала Вера в своем дневнике.
Так каждый из них начал жить в своей реальности — жена проглотила обиду и принялась ждать, пока мужу надоест любовница, та стала дожидаться, пока Бунин уйдет от постаревшей и потерявший привлекательность жены, и только Ивана Алексеевича все устраивало - он был спокоен, безмятежен и в тот период особенно творчески плодовит.
Жена донашивала за соперницей платья, торговалась на рынке за продукты из-за нехватки средств, а гениальный муж посещал с любовницей синематограф, пил дорогое шампанское и ездил в Канны.
Но постепенно пелена с глаз Галины стала спадать. До тех пор, пока магнетически притягательный писатель не растворился в ворчливом старике, который уже ну совершенно очевидно не собирался расставаться ни со своей рукой, ни с ногой в виде супруги.
Как известно, женщина разочарованная и скучающая способна на поступки, близкие к безумным. Так наша Галина заждалась и разуверилась в мужчинах, что возьми да и вступи в интимную связь с заезжей оперной певицей Маргой, с которой вскоре и сбежала, наконец, из этого вертепа! (хоть разорвись, не могу определиться, в каком из двух значений я употребляю это слово — «притон развратников» или «ящик с марионетками для устройства кукольных представлений»).
В это трудно поверить, но мужа удивила (да ну?!) и Вера Николаевна! Эта тишайшая женщина стала «вдруг» подозрительно заботиться о молодом литераторе Ленечке Зурове. Теперь уже Ивану Алексеевичу пришлось принять правду - боготворившие его женщины имеют связи на стороне. Впрочем, Вера Николаевна воспринимала безответно влюбленного в нее Зурова как сына, из-за чего тот неоднократно пытался покончить с собой. Бунин же сходил с ума от ревности (серьезно?!) и был на грани помешательства.
В скором времени его настиг алкоголизм, попытка суицида, болезни и скорая смерть в своей постели на руках у преданной жены Веры Николаевны.
Тут ведь, друзья, вот какое дело — я могла бы взглянуть на эту историю глазами мужчины, и тогда она уже не казалась бы такой абсурдной и уничижительной для этих женщин. Или написать статью от лица почитателей его таланта, и тогда боль этих женщин вообще померкла бы на фоне величия произведений, которые увидели свет во многом благодаря этой сомнительной связи.
Но я женщина, и меня это тронуло.
С мужчиной все понятно - дорогая, ты меня уже не вдохновляешь, а без эрекции я писать о любви, увы, не могу. Но! твои "зразы с кулебяками" чудо как хороши, да и к "воротничкам накрахмаленным" я страсть как привык, ну а коли я творец, то дорогой друг и товарищ жена, извини — подвинься!
Попробуй женщина выкинуть что-либо подобное - её бы заклевала общественность обоих полов. Еще Гоголь насмехался над нелепым желанием женщины впихнуть невпихуемое: «Если бы губы Никанора Ивановича да приставить к носу Ивана Кузьмича, да взять сколько-нибудь развязности, какая у Балтазара Балтазарыча..." Женщине жить с двумя мужчинами это из ряда вон, а мужику с двумя дамами.. Вы только вслушайтесь, звучит как музыка - жена и му-у-за.. Но если стряхнуть всю эту оправдательную мишуру, то обнажится уродливая правда - есть просто две несчастные женщины, невостребованные и растоптанные каждая по-своему.
Крепостничество давно в прошлом. Три поколения назад закончилась и Великая Отечественная война, унесшая миллионы мужских жизней и поставившая тогда женщин в заведомо проигрышную позицию «абы был». Но генетическая память предков по сей день заставляет их пресмыкаться перед мужчинами, которые их не ценят.
…Когда я опубликовала первую редакцию этой статьи, я получила пару писем (что характерно — от женщин), главный посыл которых - «лапы прочь от гения, не вам судить». Я люблю этого писателя, но его творчество и его биография для меня — разные вещи. Я, вы знаете, не считаю присутствие гения оправданием любого «злодейства». И к тому же я не столько хотела напомнить о нем, сколько обратить ваше внимание на подобные случаи в нашей сегодняшней жизни. Ведь совсем не обязательно жить под одной крышей с соперницей, чтобы ощущать ее дыхание за своей спиной.
Иные женщины сами ставят себя в унизительную позицию, оправдывая это своей особенной любовью, с непостижимой высоты которой они снисходительно поглядывают на нас, «бедных душой» и не умеющих любить «по-настоящему».
«Человеческое счастье в том, чтобы ничего не желать для себя… Тогда душа успокаивается, и начинает находить хорошее там, где совсем этого не ожидала…»
«Ян третьего дня сказал, что не знает, как переживет, если я умру раньше него... Господи, как странна человеческая душа» (из дневника Веры)
На самом деле ничего странного — все гораздо проще.
Иногда бывает так, что человек, с которым вы больше не можете жить в качестве супруга, все еще представляет для вас огромную ценность, — ведь у любви много граней. И в вашей власти удержать его в своей жизни в том или ином качестве, пользуясь тем, что расставание для него совершенно невыносимо . Как удержал жену Иван Алексеевич, который устроил свою жизнь так, как ему было удобно. Напитывался энергией творчества от молодой пассии и сохранил при этом комфортные тылы. Это было его в высшей степени эгоистичное решение. В итоге он прожил свою жизнь, а она — его. Испытывал ли он чувство вины перед ней и Галиной? Сомневаюсь, скорее наоборот — как истинный гений, он воспринимал себя подарком в их судьбе.
О «святости» жертвенной любви Веры Николаевны написано немало. Марина Цветаева, например, считала, что та поступила «как мать», потому что «он без нее не мог». Но я этого восхищения не разделяю. Я всегда за то, чтобы жить свою — единственную и неповторимую — жизнь. Но даже я с готовностью нашла бы ей оправдание, если бы, читая ее мемуары, нашла хоть малейшее подтверждение тому, что эта женщина в своей самоотверженной любви была хоть чуточку счастлива. Она просто прожила в надежде, что в глубине души (где-то очень глубоко) он ее «по-своему» любит, и эта надежда грела и поддерживала ее в минуты тоски и отчаяния, коих у нее было гораздо больше, чем счастливых мгновений. На меня большое впечатление произвел тот факт, что она называла мужа «Ян» потому, что этого не делала никакая другая женщина.. Какое отчаянное желание «урвать» от мужа, которого всю жизнь делила с другими женщинами, хоть что-то, что безраздельно принадлежало бы только ей одной!
Но даже после смерти она заняла около него все то же, отведенное ей, место.
«Вот ваш Бунин, любуйтесь, – сказал смотритель кладбища. — Скоро не останется ни одного свободного участка. Уже начинаем в одной могиле хоронить по два человека, разумеется одной фамилии. Например, в могилу Ивана Алексеевича Бунина – у него в ногах – пришлось недавно закопать Веру Николаевну. Так что теперь наконец они навсегда соединились, лежа под одним крестом…”
***
Веру Николаевну я не осуждаю - сочувствую. Она выбрала «принадлежать». Впрочем, свобода ее «выбора» — тема для отдельной дискуссии.
И Галину не осуждаю - поражаюсь. Она в принципе лишила себя всякого выбора на долгие годы.
А меж тем, выбор у каждой женщины есть всегда - положить свою жизнь к ногам избранника, или найти в себе силы оставить эти изматывающие отношения во имя здоровых — основанных на любви и взаимном уважении.
Если ей это, конечно, нужно.
Да, возможно их придется подождать. К тому же всегда есть риск, что любовь больше не случится. Но как по мне (пусть не гибкой, пусть не мудрой!) так это лучше, чем быть третьей слева лебедью в «кордебалете» жизни любимого мужчины.
Автор статьи Виктория Эр